– Том, а что, на районе есть настоящий матриархат?

– На районе нет, нельзя же считать матриархатом, когда женщины народа наши работают до седьмого пота, а мужчины только ходят в горы на фазанов и прочих куропаток. Нам, меньшинствам, разрешено охотиться, а приедет любой китаец – ему запретят. Но часах в четырех к востоку есть одно озеро, там живет народ мошуа, вот у них матриархат. Тип брака там называется walking marriagе – мужчины могут только навещать женщин в ночное время, а днем нет. Детей они воспитывают через своих сестер. Так-то, – отчитался гид Томас.

Мы ехали в Байшу, старейшую деревню недалеко от Лицзяна. До того, как король Му переселился в Лицзян, он жил в ней. Деревне было под 1000 лет. На повороте продавали тигровую шкуру. «Фальшивая,» – утешил Томас.

«Женщина, это горный тигр, они все пушистые»

– Смотрите, очень старые деревья. Им по 300-400 лет, – сказал Том.

По сравнению с деревней деревья были молодыми.

«Лучше бы табличку повесили с возрастом, чем провода»

Мы проезжали мимо архитектурных развалов с древними колоннами, дверями, стенами и всем тем, без чего не выживет ни один минималистский модный интерьер.

«Я же просил не разбирать высоковольтные опоры»

 – Не все знают о Байше, особенно китайские туристы, – вздохнул Томас.

Туристы вообще люди поверхностные. Чтобы страну понять, надо в ней пожить. Дом, например, купить и попробовать починить. Как везде, где сильны традиции, дом в провинции Юньнань непросто купить. Захоти мы переселиться, старейшины со стороны продавца должны были дать добро на такую покупку, и неважно, что дома тут начинаются от 350 000 долларов. Зато дома можно снимать на долгий срок и зарабатывать на субаренде: цены на недвижимость в Китае растут стремительно и в престижном центре Пекина уже достигли 20 000 долларов за квадратный метр.

Совет: если вы, проезжая по юньнаньским дорогам, увидите маленькие дома, не торопитесь их покупать – они для яков. Часто, чтобы не путать участки выпаса, яков оставляют ночевать прямо на делянках в таких домиках, выстилая пол сухой сосновой иглой. Иглу в сосновых рощах, понятно, собирают женщины народности наши.

… Деревня Байша стоит на 400 метров выше по склону, чем королевский дворец в центре Лицзяна.  Тут свежее и легче дышится, вот король и полюбил ее.

***

Мы спешились на центральной площади и пошли на пешую прогулку.

– Лалалей! (Как дела?) – поздоровался Томас с местными.

– Лала! (Здоров как як) ответили те.

Местные деловито сновали по городу:

«Сколько мне еще стоять тут в рисовой лапше на голове ради кадра в Vogue?»

«Черт, там впереди муравей! мы же буддисты!»

«Я как чувствовала, сразу надела джинсы под свадебное платье»

«Да я знаю, что файрвол по-другому пишется, я просто справедливый кит»

На каждом углу продавали сувениры. Может туристы про Байшу и не знали, но она про них точно знала:

«Не смотри направо, у него под полой запрещенка»

Эх, жалею, что кошку не купила, разглядела только сейчас на фото. Кошки – тотемы, их сажают на коньки крыш:

«Нет, янтарь не из Светлогорска, а почему вы спрашиваете?»

Колокольчики имеют нежнейший тон, я один купила созывать народ на ужин:

«Многие берут вместо шапочки из фольги»

Кроме местных и туристов, собаки тоже были очень деловыми и явно куда-то собирались:

Мы направились в сторону школы вышивки имени королевской семьи:

«В этом доме все вышитое»

Студенты убежали обедать:

«Это наша многостаночница, дает сеанс игры на 20 досках»

Экскурсию нам провела вот эта прелестная робкая лань с хорошим английским:

«Обычно мы рыбок вывешиваем в цвет курток гостей, чтобы приятнее было покупать»

Оказалось, занятия в школе бесплатны (!) Я могу приехать завтра и начать учиться. Месяца для начала хватит:

«Примерно столько успевает вышить средний студент за жизнь»

Потом начинаются более высокие уровни, и им несть числа так же, как нет предела тонкости красной шелковой нити, которую крохотные пальчики все разделяют и разделяют на десять ниток, и еще на десять, и надвое, пока они не превращаются в парящие над ладонью тончайшие кровеносные сосуды. Самыми тонкими вышивают румянец на щеках.

Гусеницы тутового шелкопряда протестуют против эксплуатации их нитей в 240 раз интенсивнее

Часто я жалуюсь, что мои фото не отражают той невиданной реальности, в которой я находилась. Но ничто не сравнится с бедностью фотосредств, когда снимаешь вышивки:

«Да это бычные маки с макового поля, я там всю жизнь их с натуры вышиваю»

Вышивки отбирают время, здоровье, на некоторые уходит вся жизнь. «Эти листья лотоса –  символ инь и янь, мужа и жены, которые уже слегка оба испытаны жизнью, но оттого еще прекрасней, – говорила маленькая волшебница, поглядывая на нас с Костей, и добавляла, – Я ее вышивала сама, это мое произведение.»

А на фото это все выглядит как литография. Перед тем как купить эту работу, посчитайте своих друзей и родственников, которые умеют наслаждаться, разглядывая часами в лупу шелковые стежки:

«На самом деле это картина «Лотосы дают интервью кувшинке»

Нам показали двусторонние вышивки на тончайшем прозрачном тюле, и с двух сторон мы видели разные изображения. И ни одного узелка. От потрясения я даже забыла включить камеру.

Мы видели работы на вечные темы:

«Папа, мама, не волнуйтесь, это мои старшие друзья; они сказали, что мы сейчас пойдем в библиотеку»

И классические, будто тушью написанные, и мы все щурились, носами тыкались в стекла, толкали друг друга локтями, шептали «смотри, смотри, а это? нет, но как они смогли?!»:

«Самая сложная техника – притворяться более простой техникой»

Встречались современные, словно Хундервассер:

«Мусоросжигающий завод по проекту Хундертвассера, специально ддля туристов из России»

Были суперсовременные, но на самом деле древние, как петроглифы, сюжеты народности наши, в жизни которой письменность почти смыкается с искусством, потому что их буквы – живые, и это вечный сюжет, в шапках – мужчины, без шапок – женщины, а вокруг цветы.

«Нет, это не великая Французская революция  принимает делегацию  индейцев»

Такому нет цены, стенали мы, но она была.

«Цена вышита тоже, хорошо, что вы не знаете китайский»

Цены на вышивки были запредельные, космические и невероятные, как на всякое искусство для искусства, как на подкованную блоху или библию, написанную на рисовом зернышке.

«Нет, дорогой, это не стоимость всей школы, земли под ней и здания»

Видите слева вверху пустое место? И справа внизу? Там висели небольшие работы в ладонь величиной, которые мы решили было купить.

«Где пусто, оттуда картины украли для выставки в Москву»

И Костя уже достал карту, и картины выпростали из рам, свернули и запаковали в узорчатые коробки – и тут я наконец пересчитала сумму в доллары.

Чужим, не своим каким-то голосом, я сказала: сколько? И при этом я совершенно не хотела это говорить, я хотела только одного – купить все работы и стать счастливой. Охранное чувство было не моим, оно непонятно откуда взялось, оно мешало восторгу. Костя смотрел на меня, как будто я обратилась в одного из тигров с вышивки. Он тоже хотел отдать все свои деньги, сделать счастливыми этих робких бессеребренниц, навсегда избавить их от необходимости принимать туристов, дать им возможность спокойно прясть свои лотосы и лилии.

Все замерли вокруг нас, только кто-то шуршал за стендом коробками, упаковывая картины.

Купим одну, сказала я.

О загадочный восток, о чудесный Китай, второй раз за три дня я испытала на себе твою неодолимую мощь. Мы – дети перед тобой. Посмотрите на нас на этом фото. Мы рады: мы только что потратили примерный билет на самолет Москва-Пекин-Москва на веселых человечков с развевающимися волосами.

«Мы оказали поддержку школе,» – сказал Костя мечтательно.

«Ты хоть племянницу свою пришли летом повышивать…» – отозвалась я счастливым голосом.

Мы были в нирване. На это не жаль никаких денег. Пенал с вышивкой Костя повесил на шею.

«Дай-ка я прислушаюсь: за эти деньги она должна декламировать мантры»

Что было после, неважно. Мы шли куда-то обедать. Главный Арбат городка был в каналах, как Лицзян, только в маленьких. Систему каналов для ледниковых вод тут придумали примерно тысячу лет назад, как раз когда заложили деревню:

Где пластиковый пакет, про который писала недавно Алеся Петровна как про символ свободы?

На шее у Кости – вышивка в пенале:

«Конечно, лучше бы ее было для полной уверенности проглотить»

Мы пили прекрасное душистое пиво, пробовали лапшу, озирались и улыбались, как люди, вернувшиеся из открытого космоса.

«Сделаю вид, что я забылся и съем это все сам»

Арбат был пустым, было хорошо лежать на атласной оттоманке, курить, думать о вечной жизни и о людях, которые вышивают всю свою жизнь тонкими пальчиками нежные картины, и не приходить в себя.

«Почему ты мне не напоминала, что у нас дома есть такая лежанка?»

… В Лицзяне я увидела в окно машины надпись «Вино» и закричала так громко, что Томас сказал водителю «давайте зайдем». За 70 примерно долларов мы купили бутылку шампанского. Одну, хотя сначала тоже хотели две, как вышивку.

Все с ней было правильно, она была не китайская подделка, и шампанское было отличное, как всегда, и это не реклама:

А с изнанки на ней была вот такая этикетка. Я ни разу не видела шампанское с русской этикеткой, как-то обидно. Но я себя утешаю тем, что это китайцы сами наклеили поверх французской:

Когда мы оказались дома, в отеле, мы ее немедленно выпили в честь дня, полного чудес. (Вышивками день не кончился, и шампанское мы уже пили после Встречи с Чаем, но о ней я расскажу в следующей истории).

Уже зажигались первые огни в сумерках, когда мы вышли на прогулку в соседний бар:

Знакомьтесь: человека зовут Ланг Хай Шенг (Lang Hai Sheng) и он прирожденный бармен:

«У нас есть кошка и скоро будет отель»

И не беда, что он не знает слова «тоник» и вообще ни слова по-английски, поэтому доливает джин джином…

«Ну за то, что мы пьем чистый джин первый раз в жизни!»

«Нет, русские не пьют водку такими маленькими стаканами»

… потому что он сразу включает автоматический переводчик…

«Это твоя девушка? хорошенькая!»

… потом автоматический переводчик включает его коллега…

«А ведь настанут времена, и все заговорят на одном языке»

И начался сеанс бесконтактного стэндапа, потому что все, что говорит одна сторона, вызывает у другой колики. Мы обсудили перспективы развития наших государств и конкретно бара Happy, расспросили, как дела у каждого из нас, как зовут кошку, выпили еще по одной – и нет, это не то, что вы подумали. Это мы не выползаем из бара. Это мы спрашиваем майну, как ее зовут. С переводчиком.

«Майна! тебя зовут Дэвид Линч?»

Мы потом поехали в ресторан в нижний город, который нам посоветовал прекрасный гид Томас. В ресторане, говорил он, есть пруд, в пруду рыбы, и их готовят так, что она у вас и в салате, и в похлебке, и в горячем.

Называется Salmon fish restaurant, 花马街正鑫三文鱼餐厅, написал нам Томас. Таксист привез нас к пустоватому вечернему ресторану. Мы зашли, что-то сказали – и ну вы уже догадались. Они начали смеяться, за ними – мы, потому что никто ничего не понимал.

У них не было автоматического переводчика, мы звонили бедному Томасу, чтобы он перевел официантам, что мы пришли поужинать:

«Это вы интуристов сюда прислали? вот сами и переводите»

Нас водили в гулкую кафельную кухню выбирать зелень из холодильника, потом мы ловили сачком лосося в фонтане:

«Сачки у вас какие-то маленькие»

Я скользила на полу, залитом маслом, и едва не падала, меня подхватывали, показывали мне Костю, где-то в корзинах на кухне выбирающего какую-то репу «вон он, вон, никуда не делся, девушка, что вы переживаете», розовые и алые лососи били хвостами в бассейне, и опять все хохотали, кажется, даже лососи.

Salmon Fish Restaurant

 Применю-ка я свой устойчивый мем в рассказах про Китай: «Еда была страшно вкусная». Закуску, сырого свежезарезанного лосося, подавали на льду, причем лед гигиенично был затянут пленкой:

«Лед нам еще в коктейли класть»

Это, подчеркиваю, был обычный ресторан массового питания, посуду приносили в пластике, как и палочки:

Нет, это не хирургические инструменты

Второе – рыбный суп – ставили на горелку:

и просили помешивать:

Голова и хвост лосося в супе – хороший знак

Мы привычно пришли поздно, и повар уже сидел в банкетном зале, что-то подсчитывая или планируя:

Парламентеры уговаривают повара приготовить для русских еду

В такси нас сажали всем рестораном. Водительница-дама везла нас на горку в отель, пела песню.

Сотрудники ресторана рассказывают водителю все о нас

Нам оставалось полдня до отъезда в Ханчжоу.

***

Если у вас есть 3 дня на Китай, поезжайте в Лицзян. Возьмите в полет книгу «Забытое королевство» россиянина Петра Гулларта о привычках, барах и матриархате в Лицзяне сороковых годов.

Школа вышивки: в Байше есть две школы вышивки, одну можно найти в сети и она называется институтом. Вторая, где мы были, управляется семьей Му (у народности наши есть две основные фамилии – Му и Хэ, Му – фамилия короля). Вот сайт, вот телефоны: 186 0888 0852, 130 9523 0858, вот емейл: embroideryschool@163.com

Или просто покажите местным жителям картинку, и они вас туда направят:

Бар рядом с отелем, где мы пили джин называется Happy restaurant и располагается по адресу No.56, Shuangshi section, Xinhua street, Лицзян, провинция Юньнань. Помните, там есть еда, я там ела омлет с бутонами жасмина.

Ресторан, где мы ужинали: Zhengxin Sanwenyu Restaurant, 花马街正鑫三文鱼餐厅 , Huama St, Gucheng Qu, Лицзян, провинция Юннань, Китай, 674100; телефон +86 888 518 2737

Отель AMANDAYAN: 29 Shishan Road,Gucheng District, Lijiang, Yunnan, PRC 674199. Tel: +86 888 533 9999. Fax: +86 888 532 1111. Email: amandayan@aman.com